Ономасиологическое оснащение основных языковых смыслов в современном русском языке

Средства выражения языкового смысла «предметность»

Характеризуя основные единицы именования, используемые при вербализации языкового смысла «предметность», необходимо прежде всего представить дифференциальные признаки этого языкового смысла, затем определить номенклатуру средств его выражения и степень «конкурентоспособной силы» каждой ономасиологической единицы.

Дифференциальными признаками языкового смысла «предметность» являются, по нашему мнению, следующие:

именование определённого фрагмента действительности, понятие о котором сформировалось у носителей языка, включающего называние предметов в самом общем значении это слова;

ономасиологический характер представления данного понятийного содержания, рассмотрение его в направлении от значения к средствам выражения;

наличие у него индивидуального, отличного от других языковых смыслов категориального (обобщённого семантико-функционального) значения предметности;

использование в качестве категоризаторов двух вопросительных местоимений: кто?, что?)

универсальный характер представления данного языкового смысла в основных языках мира;

вербализация его с помощью собственного комплекса ономасиологических средств выражения.

К средствам выражения языкового смысла «предметность» мы относим следующие:

• - слово как основную ономасиологическую единицу (прежде всего — в специализированной, реже — в неспециализированной функции);
• - на второе место можно поставить расчленённые единицы именования данного языкового смысла, в состав которых включаем: словосочетания особого типа, эквивалентные по семантике слову; предложно-падежные формы имени; лексии («составные слова»); фразовые номинанты (придаточные части сложноподчинённого предложения, эквивалентные по основному значению слову);
• - третьим способом выражения языкового смысла «предметность» можно, по нашему мнению, считать «инкрустированные элементы», содержание которых будет раскрыто далее.

Кроме того, можно допустить и существование других способов выражения данного языкового смысла; например, семантика предметности может выражаться бессоюзной связью: Я посмотрел в окно и увидел: весь яблоневый сад был в цвету (увидел что?).

В настоящей работе мы не ставим целью подробное освещение характера каждой ономасиологической единицы. Нашей задачей является выявление номенклатуры единиц именования, служащих для выражения данного языкового смысла, и краткая их характеристика, достаточная для того, чтобы представить специфику вербализации рассматриваемого смысла и особенности ономасиологических единиц, передающих его, что, в свою очередь, позволит понять степень энергетической значимости каждой из них.

«Под предметным значением мы понимаем лексические значения, отображающие материальные предметы, физические тела, как например “камни, деревья, звёзды, лошади, карандаши, мозг, вода” и т. д. Традиционная грамматика не довольствуется таким ограничением. В число предметов она включает всё то, что выражается существительными. Кроме собственно предметов туда зачисляются ею ещё и события (как 'наводнение, гроза, обвал, война, концерт, свадьба'), пространственные и временные отношения (как 'поверхность, простор, дыра, новолунье, каникулы, юбилей'), качества, состояния и действия (например,' белизна, высота, мягкость, косьба, хождение, усталость, гнев'), формы предметов ( шар, капля, брусок'), численные определения ('пара, дюжина, сотня'), логические и философские категории ('сущность, основание, бытие, вероятность ') и т. д. и т. п.» [Кацнельсон, 1972, с. 133— 134 ]. Автор уточняет состав семантического класса предметных лексических значений, которые являются семантической базой имён существительных. По его мнению, категория предметности распадается на подкатегории «существ» и «вещей», а каждая из них, в свою очередь, — на подкатегории низшего уровня; первая из них распадается на две подкатегории («лиц» и «не-лиц»), а вторая — на подкатегории вещей «естественных» (отприродных) и «искусственных» (артефактов, изделий). Так образуется целая иерархия предметных категориальных признаков» [Кацнельсон, 1972, с. 136].

Ю. С. Маслов выделяет «общую» и «частную» предметную отнесённость независимо от реального или фиктивного денотата. «Общая предметная отнесённость слова есть отнесённость его концептуального значения к целому классу (множеству) денотатов, характеризующихся наличием у них каких-то общих признаков. Так, слово собака, как оно существует в словарном составе русского языка, обозначает любую собаку, независимо от породы, цвета шерсти, клички и т. д., то есть класс (множество) собак... Частная предметная отнесённость слова есть отнесённость его концептуального значения к отдельному, единичному денотату, к отдельному, индивидуальному предмету, к отдельному конкретному проявлению свойства, действия и т. д.» [Маслов, 1975, с. 113].

Своеобразным выводом из сказанного могут служить слова В. В. Виноградова: «Значение предметности служит тем семантическим средством, с помощью которого из названия единичной вещи возникает обобщённое значение целого класса однородных вещей или выражение отвлечённого понятия» [Виноградов, 1972, с. 46].

Е. С. Кубрякова, рассматривая «части речи в ономасиологическом освещении», пишет: «Основное ядро этой части речи образуют слова, обозначающие то, что мыслится как нечто отдельное, в определённых пространственных формах выделимое, т. е. как предмет. Соответственно этому можно полагать, что в основе выделения такой части речи, как существительное, лежит ономасиологическая категория предметности. Существительные — это наименования того, что признаётся предметом» [Кубрякова, 1978, с. 45-46].

Итак, первое, на что следует обратить внимание при характеристике языкового смысла «предметность», — это понимание предметности как гиперонима, объединяющего в себе множество гипонимов, ряд которых при более низком ранжировании, на более низких ступенях может стать гиперонимами, включающими в себя другие гипонимы — так до конца, до того основания пирамиды, когда имя существительное теряет возможность выступать в роли гиперонима по отношению к именам существительным или расчленённым ономасиологическим единицам, эквивалентным им по категориальному значению. К ономасиологическим единицам, передающим языковой смысл «предметность», следует отнести все имена существительные в специализированных для них функциях подлежащего или дополнения, категориально соотносительные с ними местоимения и расчленённые единицы именования, выражающие предметность. Категоризаторами этого языкового смысла, или своеобразной лакмусовой бумажкой, определяющей его сущность, являются вопросительные местоимения кто? и что! На вопрос кто? отвечают имена существительные, называющие лиц и крупных, средних, реже — мелких животных, например: пограничник, собака, жук и под. На вопрос что? отвечают неодушевлённые субстантивы, называющие абстрактные и конкретные предметы {радость, монолог, мёд и т. д.). Применительно к некоторым именам существительным, обслуживающим языковой смысл «предметность», информанты используют оба вопроса, например: Муха {кто?, что?) сидит на стекле. При анализе слов, обозначающих микроорганизмы, преобладает вопрос что? (микроб, бацилла и т. п.) (более подробно об этом см.: Сидоренко Е. Н. Учебно-исследовательские вопросы в практике преподавания русского языка. — Симферополь: Крымучпедгиз, 1997. — 82 с.).

Языковой смысл «предметность», как и абсолютное большинство других смыслов, передаётся прежде всего ядерным словом (субстантивом) в роли морфологизованного члена предложения. По подсчётам И. П. Мучника, общее число имён существительных в толковых словарях современного русского литературного языка, в которых представлены преимущественно субстантивы, насчитывает примерно 34000 [Мучник, 1971, с. 187]. Можно предположить, что количество ядерных существительных не удовлетворяет носителей языка, оно оказывается недостаточным, потому что дополнительно в русский язык вливается огромное количество имён существительных, образованных путём субстантивации. Термин «субстантивация» мы используем в широком значении, то есть относим к именам существительным не только трансформанты, исходной формой которых являются реальные субстантиваты (ср.: набережная улица = набережная, рабочий человек = рабочий), но и образованные по аналогии (блинная, вареничная) и калькированные существительные прилагательного склонения (насекомое, запятая). Основу этой группы составляют реальные субстантивы. Наибольшее количество субстантивных трансформантов даёт имя прилагательное. Существует даже мнение о том, что каждое имя прилагательное может перейти в имя существительное [Ахманова, 1974, с. 4], но это не соответствует действительности. Соискатель Т. Б. Фунтовая при написании кандидатской диссертации провела небольшой эксперимент: выписала из «Толкового словаря русского языка» С. И. Ожегова имена прилагательные, начинающиеся с буквы а, и определила, что из них не более половины может переходить в имена существительные. Так, в имена существительные мужского рода в определённых контекстах переходят апатичный, аполитичный, артистичный и под.; женского рода — амбулаторная, арбитражная, аспирантская, ассистентская и под.; среднего рода — абсолютное, абстрактное, абсурдное, авантюрное, алое, актуальное, аморальное, аморфное, аналогичное, античное и под.; в форме множественного числа субстантивируются имена прилагательные авторские, аккордные, алиментные, аспирантские. Но многие прилагательные не переходят в имена существительные, не субстантивируются, например: авиамодельный, авральный, автогенный,

автоматический, автотранспортный, агатовый, агентурный, адмиралтейский, аккредитивный, акробатический, алебастровый, алмазный, алфавитный, алычовый, альбомный и другие [Фунтовая, 2001, с. 64— 65]. Тем не менее количество субстантиватов в русском языке достаточно велико. Именно эти единицы (субстантиваты вместе с ядерными существительными — субстантивами) и входят в состав синтетических ономасиологических единиц. По смысловому признаку субстантиваты, образованные путём перехода из имён прилагательных, можно разделить на следующие группы.

• 1. Субстантиваты со значением лица: больной, знакомый, богатый, взрослый, молодые, рулевой, часовой, звеньевой, участковый, военный, партийный, встречный, ссыльный, дежурный, холостой и др.
• 2. Субстантиваты с общим значением помещения, названного по назначению: гримировочная, приёмная, проходная, диспетчерская, детская, парикмахерская, учительская, душевая, гардеробная, буфетная, ванная, бильярдная и под.
• 3. Субстантиваты со значением ‘официальная бумага, документ': накладная, купчая, челобитная, закладная, подорожная и т. и.
• 4. Субстантиваты со значением обобщённой субстанции: новое, близкое, прекрасное, известное, будущее, настоящее, былое и др.

5. Субстантиваты среднего рода со значением кушаний, вин, лекарств и т. п.:

холодное, сладкое, молочное, заливное, мороженое, спиртное, слабительное, шампанское и др.

6. Субстантиваты р1игаНа ^пШт: суточные, отпускные, наличные, командировочные, подотчётные, премиальные и под.

В имена существительные переходят причастия. Чаще всего они входят в тройственные ряды: причастие — имя прилагательное — имя существительное (субстантиват), но в настоящей работе специфика этих переходов не рассматривается.

Субстантивированные причастия образуют две основные семантические группы.

• 1. Субстантиваты со значением лица: управляющий, заведующий, командующий, учащийся, ведущий, служащий, опоздавший, подчинённый и под.
• 2. Субстантиваты среднего рода со значением обобщённой субстанции: происходящее, минувшее, заданное, пройденное, сказанное, слагаемое, вычитаемое, делимое, мотивирующее и т. п.

Местоимения «подарили» именам существительным одно слово — ничья, например: Результатом вчерашнего матча стала ничья, хотя, вероятно, будет правильным добавить к этому и отрицательное местоимение никуда, категориально соотносительное с наречиями, в примерах типа Так заплатил он за бегство в никуда. Последнее всё чаще появляется в литературе в этой роли; см., например, название романа Ф. Мориака в переводе с французского Н. Немчиновой — «Дорога в никуда».

Субстантивации подверглось несколько наречий со значением времени и оценки: завтра, вчера, сегодня, отлично, хорошо, удовлетворительно, неудовлетворительно, плохо. Приведём примеры: Хотя его завтра всегда заключено в его вчера, однако завтра никогда не походит на вчера (Белинский). Андрей долго готовился к экзамену, но немного растерялся во время ответа и поэтому получил хорошо, а не отлично.

Перейдя в имена существительные, исходные формы:

• 1) теряют атрибутивность и циркумстантивность, приобретают значение предметности, становятся носителями признака;
• 2) категории рода, числа и падежа, если они имелись у них, перестают быть синтаксическими, отображательными, зависимыми от главного слова словосочетания; категория рода становится постоянной, квалификационной; числовая и падежная парадигмы — подобными субстантивным;
• 3) приобретают лексико-грамматическую категорию одушевлённости- неодушевлённости, становятся членами одного из лексико-грамматических разрядов — как правило, собственно конкретного, реже — абстрактного;
• 4) на уровне словосочетания субстантиваты могут реализовать активную и пассивную валентность; в предложении они выполняют те же функции, что и ядерные существительные (о субстантивации и о других трансформационных процессах см. подробнее: Сидоренко Е. Н., Сидоренко И. Я., 2006; Богданов, Смирнов, 2004).

Итак, основным средством выражения языкового смысла «предметность» в современном русском языке являются имена существительные ядерные (субстантивы), составляющие основную массу слов, и субстантиваты (трансформанты, образованные путём перехода преимущественно из имён прилагательных и причастий). Они выражают языковой смысл «предметность» в словарной, то есть начальной, форме (в толковых словарях), и в функции подлежащего и дополнения, если они включены в предложение. Такая функция названа нами, как это было сказано выше, специализированной. Поскольку этот же языковой смысл, хотя и крайне редко, на уровне слова может быть выражен и другими частями речи в неспециализированной функции, кратко охарактеризуем их.

Предметность может быть выражена инфинитивом глагола в том случае, если он занимает позицию дополнения, например: Аркадий решил уехать из посёлка гораздо ранее, чем предполагал (см. также: хочу читать, рад видеть, люблю встречать восход). При разборе по членам предложения инфинитив включают в состав сказуемого на правах его компонента. Возможно использование инфинитива и в роли подлежащего: Курить — здоровью вредить.

Очень редко предметность передаётся с помощью количественных и собирательных числительных, употребляемых без зависимых от них имён существительных, например: Семеро одного не ждут. Трое вышли из леса. Девять делится на три без остатка.

Любопытным является выражение языкового смысла «предметность» с помощью инкрустации — своеобразной вставки, в роли которой могут выступать звуки (Назойливое з-з-з за окном палатки мешало нам спать всю ночь); любые части речи, в том числе и незнаменательные (Твоё «прости» прозвучало не очень убедительно. Громкое «ух» пронеслось над головами путешественников), и даже несколько предложений (Ваше «Здравствуйте. Мы рады Вас видеть» приятно удивило нас).

Включив неспециализированные средства в выражение языкового смысла «предметность», мы обязаны задуматься над вопросом: являются ли категоризаторами в этом случае вопросительные местоимения что? или кто? Однозначно можно сказать, что вставочные компоненты со значением предметности всегда отвечают на вопрос что? Собирательные числительные, употреблённые без зависимого существительного, благодаря своей семантике, могут отвечать на вопросы кто? и сколько?, например: В дом вошли трое. Логичнее других по отношению к подлежащему, выраженному собирательным числительным, был бы вопрос сколькеро?, но он является принадлежностью диалектной речи и не употребляется в литературном языке. Возможно, в этом и ряде других случаев следует говорить о синкретизме языковых смыслов.

Языковой смысл «предметность» может быть выражен и системой расчленённых единиц именования: 1) словосочетаниями особого типа, эквивалентными по значению слову; 2) предложно-падежными сочетаниями; 3) лексиями (так называемыми «составными словами»); 4) фразовыми номинантами. Приведём примеры и выскажем некоторые замечания.

К словосочетаниям особого типа, эквивалентным по семантике однословному конденсату, выражающему предметность, следует прежде всего отнести такие, которые состоят из имени существительного и имени прилагательного (или причастия), способных эллиптироваться, в результате чего происходит субстантивация: мостовая улица — мостовая, богатый человек — богатый, трудящийся человек — трудящийся и т. п. Вероятно, к ним относятся и такие сочетания, которые могут быть преобразованы в суффиксальные существительные, например: житель Киева — киевлянин, пятиэтажный дом — пятиэтажка и под., а также устойчивые словосочетания, не имеющие однословного названия в русском языке: железная дорога и др. Не совсем ясен статус сочетаний типа день недели накануне воскресенья = суббота. Они структурно более сложны, чем названные ранее, но по семантике эквивалентны слову — имени существительному и поэтому имеют все основания рассматриваться как ономасиологические единицы.

Языковой смысл «предметность» может выражаться предложно-падежными формами имён существительных, выступающих в роли дополнения: думать о поездке, жаловаться на непогоду, убедиться в правильности, охладеть к поэзии, протестовать против несправедливости, воздействовать на читателя, шутить над недостатками, благоговеть перед талантом и др. Предложно-падежные формы имени существительного употребляются при глаголах с определённым значением [подробнее см.: Русская грамматика, т. 1, с. 241].

Несколько ономасиологических единиц представлены в языковом смысле «предметность» лексиями: редко кто, редко что, мало кто, мало что, например: Редко что из этого подписывалось своей фамилией (Субботин).

Рассматриваемый языковой смысл выражают также фразовые номинанты (термин В. Н. Мигирина), или синтаксические номинанты (М. В. Фёдорова, 3. Д. Попова, А. А. Буров), или предицирующие формы, выступающие в качестве компонентов номинативных рядов (В. М. Никитевич). В. Н. Мигирин отмечает, что фразовые номинанты способны называть денотаты по целому комплексу признаков. Они делают возможным выражение любой грамматической категории, восполняют отсутствие необходимых семантических оттенков, наиболее конкретно и точно выражают интересы коммуниканта. Придаточная часть сложноподчинённого предложения, выступающая в качестве фразового номинанта, может иметь своеобразный синтаксический артикль, традиционно именуемый соотносительным словом (коррелятом). Приведём примеры: Даже тот, кто хорошо знает этот город, попав на его улицы вечером, каждый раз приобретает некую особенность (Дудинцев). Тот, кто сильнее тебя, тот сильнее остальных людей и, значит, обстоятельств (Гранин).

Одним из доказательств того, что фразовый номинант передаёт языковой смысл «предметность», может служить способность фразового номинанта выступать в качестве однородного члена предложения при обобщающем члене предложения, выраженном местоимением: Он шёл и не замечал никого: ни тех, кого обгонял, ни тех, кто настигал его, несясь спортивной рысью (Дудинцев). Кроме того, и фразовый номинант может выступать в роли уточняемого компонента: Он снова вспомнил о том, что говорил Ильин, — что пополнение оставили в полках, не роздали по батальонам: надеются завтра, в первый день, на силу нашего огня и на малые потери (Симонов). Всё, что могло приглушить звуки, — ковры, портьеры и мягкую мебель, — Грин давно убрал из дома (Паустовский).

Вывод: языковой смысл «предметность» богато представлен на уровне слова (преимущественно имени существительного) и всех расчленённых единиц именования. Отметим при этом, что задача ономасиолога состоит не только в выявлении арсенала средств выражения того или иного языкового смысла, но и в характеристике конкурентоспособности каждой из единиц именования, определении степени комфортности выбора нужной единицы в акте коммуникации. Это один из многих аспектов теории языковых смыслов, который нуждается в обстоятельном представлении.