Возникновение германской проблемы
Германская проблема может рассматриваться как в расширительном, так и в узком смыслах. Впервые как общеевропейская проблема она возникла в ходе Тридцатилетней войны, итоги которой Вестфальский мир закрепил в решениях, сохранивших раздробленность Германии более чем на 300 государственных образований. Вторично вопрос о судьбе Германии рассматривался на Венском конгрессе в 1815г., подводившем черту под Наполеоновскими войнами. На нем было принято решение об образовании Германской конфедерации, включавшей 38 государств, что свидетельствовало об укрупнении земель, на которые делилась Германия. В третий раз судьба Германии стала предметом теперь уже всемирного обсуждения на Парижской мирной конференции в 1919 г.
Тогда почему название данного раздела сформулировано как возникновение германской проблемы? Дело в том, что и на мирной конференции, и после нее она предстала в виде немецкого расизма, принявшего облик нацизма, проповедовавшего превосходство германской расы и подчинение ей народов, считавшихся нацистами низшими, в первую очередь славянских народов. В этом смысле правомерно говорить о возникновении германской проблемы в совершенно ином виде, чем ранее. Как она возникла, кто ее творцы, можно ли было избежать германской угрозы и предотвратить войну?
Сразу же после заключения перемирия победители стали вести себя высокомерно и даже вызывающе на переговорах с германскими представителями. Может, так происходило потому, что их вели военные, которые не отличались тактом и дипломатическими манерами? Но жесткими заявлениями и требованиями в адрес Германии отметились и политики самого высокого ранга — британский премьер Дэвид Ллойд Джордж( 11) и глава французского кабинета Жорж Клемансо (12). Германию не допустили к участию в работе мирной конференции, а на ней самой не раз звучали обвинения в адрес Германии. Даже спустя несколько лет на конференции в Генуе, куда пригласили Германию, Ллойд Джордж брезгливо отказывал в личной аудиенции главе германской делегации Вальтеру Ратенау (13). Все эти факты свидетельствовали о том, что на Германию смотрели как на изгоя, виновницу всех бед народов, что было воспринято немцами с негодованием. Это был первый шаг к противопоставлению немцев другим европейским народам.
Но были и другие факторы, под воздействием которых немцы считали, что с ними поступили несправедливо. Во-первых, политическое и военное руководство страны полагало, что его попросту обманули, предложив одни условия мира, а на деле навязав Германии совершенно другие. Имелось в виду обещание Вудро Вильсона вернуть Германию в братскую семью народов без ущемления ее интересов, если та встанет на демократический путь, будет соблюдать международное право. Другими словами, Германии предлагали мягкий мирный договор в обмен на упразднение монархии и установление республиканского строя. В Веймаре была принята конституция, провозгласившая Германию республикой. Когда же немцев ознакомили с содержанием мирного договора, они были шокированы жесткостью его военных и экономических статей, что расходилось с обещаниями американцев. Попытки германской делегации смягчить содержание этого документа привели к тому, что победители выдвинули ей ультиматум — либо подписание договора, либо возобновление военных действий.
Во-вторых, у Германии отобрали не только все ее колонии, но и исконные немецкие земли с проживавшим на них немецким населением. Пожалуй, это была самая серьезная ошибка победителей, заложившая тем самым мину замедленного действия. Этим было указано будущее направление германской агрессии на восток, так как именно восточные земли Германии оказались изъятыми в пользу вновь возникших государств Центральной и Восточной Европы. Такой шаг был расценен в Германии как раз- бой, требовавший возмездия.
В-третьих, на Германию наложили огромные репарации, что расценивалось немцами как попытку победителей не только возместить убытки, понесенные ими в войне, но и решить свои экономические проблемы за счет германского промышленного и сельскохозяйственного потенциала. К тому же стали известны факты значительного завышения французами объемов разрушений в занятых немцами во время войны департаментах Франции, которые они хотели компенсировать за счет Германии. И хотя подобные планы не получили поддержки на мирной конференции, в Германии сложилось стойкое убеждение в несправедливости экономических статей Версальского договора. Это было легко понять, так как в условиях массовой безработицы, гиперинфляции, голода и лишений, от которых страдало германское население, любые поставки в счет оплаты репараций больно задевали его интересы и рассматривались как жирование победителей на костях проигравших.
Но не только внешних врагов Германии винили в своем поражении немцы. В глазах простых людей германские политики, согласившиеся на упразднение монархии, которая защищала их интересы, совершили предательство в угоду интересам западных государств. Поэтому сразу же возникло недовольство деятелями Веймарской республики, принявшими навязанный победителями новый политический строй.
Обвинения обрушились также на левые силы страны, ввергнувшие страну в революцию (14), что было расценено националистическими элементами как удар кинжалом в спину Германии. Также начались поиски виновников трагедии среди отдельных слоев населения. Был брошен клич о виновности евреев, обогащавшихся на страданиях простых немцев. К послевоенным тяготам, усугублявшимся необходимостью выплачивать немалые репарации, прибавился глубокий экономический кризис, обрушившийся на Европу, но особенно сильно отразившийся на экономике Германии. Гигантскими были падение производства в результате закрытия промышленных предприятий, а вместе с ним и безработица, в результате которой миллионы людей еле сводили концы с концами. Все это вместе рождало отчаяние, ощущение беспомощности, активизировало поиск ответов на вопрос, кто виноват в этой катастрофе и каков выход из нее.
Немцы винили кого угодно и что угодно, но только не самих себя. В таких условиях быструю популярность завоевывали не те, кто пытался указать на истинные причины бедственного положения людей, а демагоги, предлагавшие легкие и удобные ответы, указывавшие на виновников страданий народа. Когда внешние и внутренние враги были определены, на них обрушился весь гнев нации, острое желание мести, реванша. Эти настроения объединяли людей, разжигая у них националистические чувства. Попытки беспристрастно разобраться в истинных причинах бедствия тонули в псевдопатриотическом угаре. Дело было только за малым — появлением политической силы, которая организовала бы и направила эту растущую энергию в нужном для себя русле, эксплуатируя и разжигая самые низменные чувства людей.
Спрос родил предложение, и такая сила предстала в виде нацизма, являвшегося крайней формой фашизма, родившегося в Италии. Факт рождения фашизма именно в этих странах, конечно же, вынуящает искать некие общие моменты в их истории, способствовавшие появлению этого феномена. И Германия, и Италия до второй половины XIX в. оставались раздробленными территориями. Поэтому на протяжении веков они были объектами, притягивавшими внимание европейских держав, которые вмешивались в их внутренние дела, устанавливая выгодные для себя политические порядки, использовали их природные богатства, промышленный и культурный потенциал в своих целях. Политическая раздробленность тормозила экономическое развитие, а вместе они задерживали формирование немецкой и итальянской наций, развитие капитализма.
В итоге оба государства отстали в своем развитии от других европейских стран, что не могло не сказаться на самочувствии, настроениях немцев и итальянцев. Раздробленность и связанная с ней незащищенность рождали у них некий комплекс ущербности и страстное желание преодолеть его, встать не только вровень с другими нациями, но и превзойти их. Представляется, что именно эти факторы лежали в основе германского и итальянского национализмов, которые стали получать сатисфакцию после объединения стран, когда Германия и Италия предъявили свои претензии на территории, колонии, влияние в европейскихделах.
До Первой мировой войны национализм в европейских странах не принимал крайнего экстремистского толка. Однако после войны ситуация резко изменилась. Важно выяснить причины такого глубокого поворота в национальном сознании народов. Следует иметь в виду внутренние и внешние аспекты победы фашизма в Германии, Италии, Испании, Венгрии, Румынии, Болгарии. Для последних четырех в представленном списке стран большее воздействие на установление фашистских режимов оказали внешние факторы, а именно помощь Германии и Италии в противодействии левым силам, как это было в Испании, поддержка со стороны Германии Венгрии, Румынии и Болгарии в решении их сложных взаимоотношений с соседями, связанных с территориальными спорами.
К внешним факторам победы фашизма в Италии и Германии следует отнести в первую очередь периодически повторявшиеся экономические кризисы в Европе и в мире. Неслучайно организационное формирование фашистских партий, выросших из националистических движений, происходило как раз в период послевоенного экономического кризиса 1919—1923 гг. Массовая безработица, безудержный рост цен на товары и продукты питания, услуги, нехватка продовольствия, нищета, голод, болезни роледали отчаянные попытки рабочих, крестьян, мелкой буржуазии вырваться из порочного круга экономических и социальных проблем. Нужда толкала людей на улицу, где они выступали с требованиями улучшения условий жизни. Свой гнев они обращали против властей, неспособных решить их проблемы, требуя их смены.
Оседлать этот стихийный порыв стремились левые организации, из рядов которых под воздействием Октябрьской революции в России стали формироваться коммунистические партии и группы, рассчитывавшие осуществить в своей стране социалистическую революцию по примеру России. Напуганная такой опасной перспективой крупная буржуазия, интересы которой выражали властные структуры, использовала все традиционные методы противодействия коммунистической угрозе, революционным настроениям, все больше захватывавшим массы. Среди них — репрессии против вожаков рабочего и крестьянского движений, подкуп профсоюзов и «рабочей аристократии». Новым средством, которое буржуазия все активнее использовала против наступавшей революции, были националистические движения, оформлявшиеся в политические организации с четко сформулированной антикоммунистической идеологией.
Фашисты, нацисты с первых же своих шагов недвусмысленно заявили, что считают себя враждебными марксизму, коммунистической России, выступали непримиримыми противниками левых сил. Имея боевые группы и даже вооруженные формирования, фашисты участвовали в погромах штаб-квартир левых партий, убийствах их лидеров, нападали на их мирные демонстрации, т.е. использовали методы террора для устранения с политической арены своих оппонентов, завоевания на свою сторону их социальной базы. Власти закрывали глаза на разгул насилия, противозаконные действия фашистских молодчиков против активистов коммунистических партий, пока они не посягали на прерогативы властной элиты.
Почему левые партии в Германии и Италии проиграли фашистам битву за умы и сердца населения? Во-первых, левое движение было расколото, его основу составляли промышленные рабочие, которых растаскивали коммунисты, социал-демократы, социалисты, левые радикалы, видевшие врагов друг в друге больше, чем в нацистах, фашистах. Когда поняли, кто главный враг, было поздно. Социал-демократы эмигрировали в своем большинстве за границу, коммунисты ушли в подполье.
Во-вторых, промышленные рабочие как наиболее организованная и политически обученная сила составляла сравнительно небольшую часть населения. В-третьих, репрессии властей обрушивались преимущественно на коммунистов, выступавших непримиримыми противниками правящих режимов. В-четвертых, левые апеллировали к идеям классовой борьбы внутри страны и интернационального сотрудничества рабочих в международном масштабе, в то время как фашисты эксплуатировали понятные и близкие большинству населения националистические лозунги, объявляли себя объединителями нации, защитниками национального достоинства, на которое посягнули державы—победительницы в войне. Как показывает исторический опыт, обращение к национальным чувствам давало тот или иной результат почти всегда, но особенно в периоды глубокого политического, экономического, духовного кризиса. Именно такой системный кризис переживала Германия в 20-е — начале 30-х гг. XX в.
Неслучайно в периоды безвременья пышным цветом расцветают ксенофобия, шовинизм, расизм, в основе которых лежат идеи превосходства своей нации над другими, поиск внешних и внутренних врагов из числа этнических групп, проживающих рядом с титульной нацией.
Кроме внутренних благоприятных условий победы фашизма имелись и внешние факторы, способствовавшие приходу фашистов к власти. В Италии решающей стала идея так называемой искалеченной, украденной победы страны в Первой мировой войне, под которой понималось унижение национального достоинства путем отказа в предоставлении стране территорий, которые были обещаны странами Антанты при вовлечении итальянского государства в войну против Германии и ее союзников. Но главное было в другом.
Во-первых, в западных странах фашистская идеология и практика рассматривалась как имманентно присущая капиталистической системе и потому неугрожающая ей в отличие от коммунистической идеи. И с этой точки зрения фашизм рассматривался в качестве реакции на допущенную в Версале несправедливость. Поэтому полагали, что достаточно устранить этот перекос, и фашистские партии сразу же лишатся базы широкой социальной поддержки.
Во-вторых, фашизм в Европе рассматривался в качестве важного средства сдерживания международного коммунистического движения, борьбы с ним.
В-третьих, на Германию смотрели как на противовес СССР, его попыткам через коммунистические партии европейских стран изменить их политический и экономический строй, несмотря на то, что в 30-е гг. руководство СССР отказалось от экспорта революции, не пыталось разжечь пожар мировой революции, так как видело необходимость достижения солидарности всех сил, противостоявших распространению и усилению фашизма в Европе.
