Телевидение и классические СМИ в эпоху FACEBOOK’а и TWITTER’а

Тема и название моей статьи возникли как результат размышлений над многочисленными вопросами, которые сегодня появляются в профессиональной среде. Выживет ли журналистика в новую эпоху? Как будут меняться взаимоотношения политики с журналистикой в то время, когда, казалось бы, так называемые новые медиа теснят классические СМИ? Кого теперь, когда появилась технологическая возможность любым человеком передавать на общественное обозрение информацию и свои комментарии к ней, можно и нужно считать журналистом?

Многие думают, что технологические новинки, так называемые инновации, меняют мир, наше поведение и даже сознание. Насколько это так — большой и сложный вопрос. Бесспорно, не такой однозначный, как кажется ярым поборникам «все изменяющего и все совершенствующего прогресса», а особенно современной молодежи, получившей в свои руки невиданные в сравнении даже с профессиональными журналистами XX в. возможности «творить информационную картину мира», а уж тем более — наблюдать за ней.

Прежде всего надо понимать, что как бы мы ни ценили свою жизнь, с каким бы трепетом ни относились ко времени, в котором живем, история человечества этими днями и годами не исчерпывается. Это лишь тончайшая пленка — наши дни и годы — лежат на вершине гигантской пирамиды истории человечества, являясь верхним кирпичиком этой пирамиды. Да, технологии изменяют мир, но пока они не изменили человека. Мы выглядим так же, как две и четыре тысячи лет назад, у нас такие же физиологические, психологические функции, примерно такие же нормы поведения и многое другое.

Я утверждаю, что пока, несмотря на весьма существенное влияние новых технологий на образ и стиль жизни людей во второй половине XX в., и особенно в начале века нынешнего, ничего принципиально нового в нашем взаимодействии с большими информационными системами и потоками по сравнению со второй половиной XX в. не изменилось. А вторая половина прошедшего века — это воцарение телевидения как самого масштабного и влиятельного средства массовой информации.

Сейчас увеличилось количество телевизионных каналов. Ну и что? Человек все равно не может регулярно смотреть больше десятка.

Сейчас стало несколько больше источников информации. Но человек не может одновременно пользоваться ими всеми.

Сейчас гораздо больше людей могут создавать «свою информацию». Но насколько она «своя», то есть оригинальная? И могут ли все, кто получил возможность создавать якобы «свою» информацию, быть услышанными?

Пока, на мой взгляд, мы имеем лишь многократно усилившийся механизм создания и распространения информации, а также ее поиска и отслеживания. Это очень важно. Для старых, уже уходящих из жизни поколений, это даже революционно. Впрочем, скорее внешне революционно. Но революционно ли это для человеческой цивилизации вообще?

Думаю, что нет.

Мы совершенствуем инструмент, находящийся вне нас. Скорее даже усиливаем его мощность. Но наше сознание, а также архетипы и стереотипы нашего поведения остаются прежними. Наша психология, даже под этим тотальным (или уже тоталитарным?) информационным давлением, пока еще остается прежней. К счастью, считаю я.

Видимо, что-то изменится принципиально, то есть революционно, тогда, когда новый инструмент будет занесен внутрь человеческого организма. Когда, упрощенно говоря, телевизионный экран, и он же экран компьютера, будет помещен непосредственно внутрь нашего мозга. Технический прогресс к этому быстро продвигается. Уже есть много сторонников вживить эти экраны в свой мозг, а еще больше — в мозг других людей. Нет сомнения, что скоро мы узнаем о непосредственных попытках сделать это. И вот пока мы находимся еще накануне этой революции, нужно проанализировать, какие проблемы она может вызвать. К каким последствиям может привести.

Но пока мы живем так же, как все предшествующие поколения людей, и ничего существенного, радикально изменяющего наше поведение не произошло. В этом смысле я традиционалист. Я, например.

категорический противник всех новомодных реформ образования, потому что все достижения человеческой цивилизации получены на основе той, предшествующей, классической системы образования. Мы из неопровержимого опыта знаем, что всем достижениям нашей цивилизации мы обязаны этой системе образования. И пока еше никто не доказал, что если мы радикально поменяем ее, то ситуация в обществе улучшится.

После этого предисловия, важного в данном контексте, обратимся непосредственно к теме.

Прежде всего взглянем на телевидение, которое появилось на несколько десятилетий раньше сетевых СМИ и довольно сильно повлияло на дальнейшую жизнь каждого человека в отдельности и человеческого общества во всех его проявлениях (включая политику) в целом.

Телевидение — это не вполне классическое СМИ. Строго говоря, классические СМИ — это печатные средства массовой информации. В предложенной мною формулировке данной темы непонятно, к чему относится телевидение. Это сделано сознательно. Возможно, более правильным названием этих размышлений, а следовательно, отражением данной проблемы было бы такое: «Классические СМИ в эпоху телевидения, Facebook’au Twitter а».

Судя по всему, телевидение стоит между классическими СМИ (печатными) и новыми сетевыми средствами массовой информации или по крайней мере средствами массовых коммуникаций.

Мне кажется, уже сложилось два представления о том, как изменится жизнь общества, цивилизации через пару-тройку десятков лет. Первый вариант сводится к тому, что через некоторое время развитие Интернета и мобильных средств связи приведет к тому, что информация станет главной и фактически единственной валютой. Отдельно взятый человек, неважно, чем он занимается, где работает — дома или на некоем коллективном производстве, выдает в Глобальную сеть со всеми ее ответвлениями результат своей работы или информацию о продукте своего физического или интеллектуального труда.

Предположим для наглядности, что он выставляет в Сеть информацию о килограмме выращенной им картошки, чтобы ее продать. А гениальный изобретатель помешает в Сеть описание своего изобретения. Число заявок на приобретение этого изобретения или хотя бы ознакомление с его описанием, допустим, будет миллион, а на килограмм картошки — всего две. Объем информации, оценка качества этой информации или ее привлекательности — совокупность всех этих показателей по каким-то схемам и посредством определенных институтов будет сводиться воедино, и человек будет получать внутри Сети информационную валюту — сумму неких условных информационных единиц. Следовательно, тот, кто выращивает картошку и предлагает ее на продажу, получит две условные информационные единицы — это будет его зарплата, а гениальный изобретатель получит миллион условных информационных единиц.

Сеть здесь выступает как явление самодовлеющее, самоценное и одновременно подавляющее все остальное. Это единая, предельно монопольная система, которую можно назвать информационным, сетевым тоталитаризмом.

Я сторонник второго варианта развития. Предполагаю, что эволюция человеческой цивилизации пойдет примерно по тем же законам и на основании тех же тенденций, которые уже продемонстрированы ее предшествующим развитием, то есть ее жизнью.

Если следовать этому традиционалистскому взгляду на человеческую историю, то печатные, классические средства массовой информации, видоизменяясь под напором технологий, все равно будут существовать. Пусть и не в бумажном варианте. Тем более что бумага — это просто носитель информации, а отнюдь не сама информация.

А все сетевые структуры есть не более чем сильно расширившееся число потенциальных субъектов изготовления, производства этой самостоятельной, претендующей на общественную значимость информации. Или, во втором варианте, это просто иная технология донесения информации профессиональными работниками средств массовой информации, в первую очередь журналистами, до аудитории.

В конечном итоге нет принципиальной разницы, как доносится текст отдельно взятого журналиста до миллионов людей — через газетный листок, через телевизионное изображение и соответствующий звук или по этим сетевым структурам. Разница лишь в том, что возникает миллион или десятки миллионов потенциальных субъектов производства общественно значимой информации. До аудитории информация доносится иными технологическими способами, но все равно она является продуктом профессионального журналистского труда, труда редакторов — так сказать, оценщиков и цензоров этого продукта.

Раньше мы могли выбирать свой информационный пакет из десятка центральных советских газет и трех-четырех телепрограмм. Вариантов здесь было немного. Сейчас можно выбирать среди газет и телевизионных каналов всего мира, то есть создавать свой оригинальный пакет программ — в принципе любой конфигурации. Количество возможных вариантов резко увеличилось (имеется в виду количество вариантов содержания пакета, но не количество человеческих интересов, пристрастий и возможностей).

Кроме того, как только это сформируется как массовая потребность, возникнут структуры, в которых будут работать те же редакторы, иначе — цензоры, предлагающие потребителям варианты разных пакетов с набором программ. Редакторы — а это одновременно и цензоры, и манипуляторы — будут работать в компаниях по продаже рекомендаций и собственно разных информационных пакетов для тех, кто нуждается в эксклюзивном, оригинальном подборе информации через какие-то информационные каналы.

В этих условиях факультеты журналистики и телевизионные факультеты никуда не исчезнут. Там будут готовить профессионалов, которые снимают, производят контент, а также тех, кто займется отбором информации для продажи якобы эксклюзивных информационных пакетов.

Это — пока очень сжато — о том, как и кто будет собирать урожай с информационного поля, расфасовывать этот урожай по корзинкам и пакетам и продавать жаждущим эксклюзивности потребителям.

Если вы хотите мяса, вы его получите. Но все из того же набора — телятина, говядина, баранина, свинина и т.д. Сортов и категорий товара будет несколько больше. Но ничего принципиально нового вам не предложат.

Если вы хотите клубники (или клубнички) — у вас будет возможность выбрать и ее. Но по тому же принципу. Есть профессионалы выращивания клубники и производства клубнички. Есть места, где профессионалы ее продают (давая соответствующие рекомендации). А все остальные — в принципе все те же заурядные покупатели. С большим или меньшим кошельком. А главное — с заурядной возможностью есть эту клубнику. Ну килограмм, ну два. Ну пуд клубники разных сортов из разных стран. Но не тонну же! И никогда без помощи профессионала (а помощь эта и есть навязывание) вы не сможете купить пуд клубники всех возможных сортов и видов.

Второй аспект проблемы, представляющийся многим совсем уж революционным. У каждого теперь появляется потенциальная возможность производить так называемый контент, то есть информацию. (Философически настроенные люди говорят даже о возможности всеми и каждым производить даже новые — свои! — смыслы. По-моему, это уж совсем глухое невежество, ибо новые смыслы производят только гении и отдельные немногочисленные таланты — сегодня так же, как и всегда.)

А раз у всех возникает такая возможность, то скоро возникнет, допустим, миллион оригинальных телевизионных каналов. А в чем будет их оригинальность? Оттого что возник миллион оригинальных телевизионных каналов, миллион новых событий не возникнет. Следовательно, конкурировать эти каналы будут на том же самом информационном (событийном) поле.

И что здесь в первую очередь важно для аудитории? Профессионализм. В конечном счете аудитория сделает выбор в пользу 5-10 каналов. Теоретически возможно, что при этом большинство аудитории России откажется от просмотра Первого канала в пользу канала какого-нибудь блогера из города Нарьян-Мар. Но только теоретически. Ибо на Первом канале работают тысячи профессиональных людей. А в Нарьян-Маре сидит один человек, и вряд он будет работать лучше, чем эта тысяча.

Единственное существенно новое, что здесь возникает, как мне кажется, — это возможность способному и талантливому человеку проявить себя и тем самым, минуя традиционную систему «отдела кадров», войти в какую-то профессиональную структуру, в уже существующую мощную информационную производящую или вещательную компанию — телевизионную, сетевую — не важно. Как только ты будешь замечен в Сети как профессионал, тебя примет (а точнее — вберет в себя) профессиональная корпорация и заставит дальше работать по своим правилам. Но конкурировать в одиночку с ней невозможно.

Таким, пока в предельно кратком изложении, я представляю себе развитие телевидения и классических СМИ в эпоху Facebook'а и Twitter а.