ЧТО «ПЛОХОГО» И «ХОРОШЕГО» В ГЛОБАЛИЗАЦИИ ДЛЯ ЭКОЛОГИИ?

В аргументации положения об исключительно негативном характере воздействия глобализации на обострение экологических проблем в развивающихся странах многие экологи и экономисты исходят из факта роста числа загрязняющих производств, перемещенных из других регионов мира в условиях либерализации инвестиционной деятельности, из угрозы деятельности ТНК, которые игнорируют национальные нормы экологической безопасности, из опасности расширения торговли экологически вредными товарами.

Глобализация, по их мнению, усиливая значение фактора конкурентоспособности во взаимодействии между странами, ориентирует производителей на снижение издержек, в том числе и экологических. Эта гипотеза получила название «сползание книзу». Последнее означает, что, будучи заинтересованными в привлечении торговых и инвестиционных потоков, развивающиеся страны занижают экологические стандарты и превращаются «в рай для загрязнителей», проявлением чего становится массовая миграция загрязняющих предприятий с Севера на Юг в результате сравнительных преимуществ последнего и его специализация на вредном производстве³⁷². Таким образом, развитые страны выигрывают в плане улучшения качества окружающей среды, а развивающиеся страны, наоборот, оказываются в проигрыше⁵⁷³.

В этом ракурсе и оценивается потенциальная экологическая опасность либерализации торговли для развивающихся стран и мира в целом. При этом упускается из виду тот момент, что промышленно развитые страны остаются по-прежнему главными производителями экологически грязных товаров. Неудивительно поэтому, что в поддержку миграции загрязняющих производств с Севера на Юг выступил на страницах журнала «Экономист» в 1992 г. ведущий экономист МБРР Лоуренс Саммерс. Он призвал Мировой банк всячески содействовать этому процессу⁵⁷⁴.

Перемещение грязных производств в 70-90-е годы действительно имело место во многих странах Латинской Америки и Восточной Азии. В то же время, как подтверждают эмпирические данные, ни в прошлом, ни тем более в настоящем приток иностранных инвестиций в развивающиеся страны не детерминирован различиями в экологических стандартах⁵⁷⁵, и процесс перемещения грязных производств не мотивирован экологическими соображениями.

Многие прогнозы в отношении инвестиционной привлекательности развивающихся стран исходят из признания факта наличия корреляции между низкими экологическими издержками и сравнительными преимуществами развивающихся стран, что мало соответствует действительности. Соблюдение экологических стандартов составляет незначительную долю общих производственных затрат компании в большинстве секторов экономики — менее 5%⁵⁷⁶. И это существенным образом не влияет на конкурентоспособность производителя, наоборот, зачастую именно крупные вложения в экологическую сферу и позволяют укрепить ему свои позиции на рынке.

Куда более важными факторами, которые принимаются во внимание ТНК при выборе места размещения предприятия, являются стоимость рабочей силы, наличие природных ресурсов, политическая стабильность, размер внутреннего рынка⁵⁷⁷.

Роль иностранных инвестиций в ухудшении экологической ситуации в развивающихся странах явно преувеличена, учитывая в целом их долю в общем объеме капиталовложений в экономику этих стран. В 1990-х годах на развивающиеся страны приходилось только 25% прямых иностранных инвестиций⁵⁷⁸.

Гипотеза о «сползании книзу», или, иначе, целенаправленном занижении экологических стандартов в качестве инструмента конкурентоспособности, не учитывает, что большинство развивающихся стран лишь приступило к созданию системы экологического регулирования, которая остается несовершенной как на законодательном, так и на исполнительном уровне. Большинство из них ориентируется на такую модель развития, которая укладывается в формулу «сначала рост, забота об экологии потом». Поэтому вопрос следует ставить не о целенаправленном занижении норм экологической безопасности, а о слабости государственной экологической политики в развивающихся странах, отсутствии необходимых инвестиций в экологическую сферу, что соответствует уровню их экономического развития, при котором экологические ценности не воспринимаются как приоритетные для защиты индивидуальной, групповой или национальной безопасности.

Быстрый рост экологически грязных производств — в основном следствие активности национального капитала в этой сфере, стимулируемого проведением политики индустриализации, сопровождающейся созданием отраслей экономики, относящихся к категории «грязных» и ресурсоэнергоемких. А высокий уровень загрязнения окружающей среды связан с использованием грязных технологий, свойственных начальной стадии индустриализации, и несовершенством системы экологического регулирования.

То, что иностранные компании вовсе не предпочитают вкладывать средства преимущественно в грязное производство, можно судить по данным притока прямых иностранных инвестиций в экономику Индии в послереформенный период. Они говорят о том, что три четверти прямых инвестиций пришлось на «негрязные отрасли», прежде всего телекоммуникацию, в то время как доля грязных производств не превышала одной четверти⁵⁷⁹. Лишь 5% прямых иностранных инвестиций США в развивающиеся страны и страны с переходной экономикой в начале 2000-х годов пришлось на грязное производство.

Не существует свидетельств и того, что ужесточение экологического регулирования отпугивает иностранных инвесторов. Пример этого — Сингапур, который смог добиться быстрого роста своего экономического производства в немалой степени за счет привлечения иностранного капитала с минимальными для себя экологическими издержками.

Еще в 70-е годы, когда в развивающемся мире мало кто задумывался об экологии, а прежде всего заботился о привлечении иностранного капитала, руководство Сингапура стало применять в отношении инвесторов меры экологического контроля, используя в этих целях практику лицензирования промышленных предприятий⁵⁸⁰. Сегодня Сингапур, который создал высококонкурентную экономику, рассчитывает стать первым «зеленым» государством в мире.

На лидирующие позиции в сфере экологии сегодня претендует и Малайзия, в экономике которой доля иностранного капитала весьма велика. Малайзия по индексу экологической деятельности в 2011 г. заняла третью позицию среди всех стран АТР, опередив Сингапур.

Как свидетельствуют эмпирические данные и доказывается экологической кривой Кузнеца, при переходе стран от низкого уровня индустриального развития к среднему неминуемо происходит ухудшение их экологической ситуации. В дальнейшем же, с повышением материального благосостояния населения, создаются более благоприятные условия для активизации экологической деятельности. Поэтому обострение экологических проблем в большинстве развивающихся стран экономически детерминировано и не является непосредственным следствием деятельности иностранного капитала, а связано в первую очередь с прохождением ими этапа индустриализации.

Противники глобализации и критики ТНК часто ссылаются на аварию на американском химическом предприятии «Union Carbide» в индийском городе Бхопал как на доказательство антиэкологической деятельности крупного иностранного капитала в развивающихся странах, использующего двойные стандарты. В трагедии, унесшей жизни более 2 тыс. человек, ТНК признала свою ответственность и до сих пор выплачивает компенсации ее жертвам. Но не меньшая вина за гибель людей лежит на местной администрации, которая не контролировала исполнение норм трудовой и экологической безопасности на предприятии. Большое число жертв аварии связано с тем, что мигрантам из сельской местности, составляющим основную массу дешевой рабочей силы, используемой на химическом производстве, позволяли селиться лишь в непосредственной близости от опасного предприятия, где цена на землю была низкой. Только после аварии в Бхопале правительство Индии приняло закон о контроле за опасным производством.

В политической практике развивающихся стран имели место случаи, когда само их политическое руководство целенаправленно формировало негативное общественное мнение относительно антиэкологической деятельности иностранного капитала, санкционируя проведение показательных судебных расследований. И это при том, что суд как инструмент экологического регулирования еще крайне слабо задействован в развивающихся странах. Иностранные компании становятся объектом судебного преследования не потому, что их деятельность по сравнению с деятельностью местных компаний сопряжена с большим экологическим риском. Государство при проведении таких судебных процессов, широко освещающихся в средствах массовой информации, руководствуется своими политическими и экономическими интересами. Когда ответственность за обострение экологической ситуации перекладывается на иностранные компании, государство может ослабить экологический контроль над местными производителями и при этом создать видимость своей заботы об экологии. А население, чье внимание целенаправленно переключается на иностранцев, получает возможность выразить свой экологический протест без угрозы для экономической и политической стабильности страны.

Удивительно то, что подобное отношение к иностранцам как главным виновникам ухудшения экологической ситуации в развивающихся странах не изживается с годами. И это недавно продемонстрировал китайский чиновник-эколог, обвинивший зарубежное сообщество в обострении экологических проблем в КНР, аргументируя это тем, что международный спрос на китайский экспорт — главная причина роста загрязнения в стране. Как заметил Фенг Юнгфенг, лидер движения НПО в Китае, «чиновнику не хватает смелости признать остроту экологических проблем в стране и в качестве оправдания своей беспомощности он стремится переложить ответственность на других»⁵⁸¹.

Естественно, отсутствие или слабое экологическое регулирование не служит оправданием политики двойных стандартов ТНК. Правда, в настоящее время применение подобной тактики действия становится все менее очевидным. Многие ТНК уже заявляют о приверженности единым экологическим стандартам по всему спектру своих операций. К тому же те ТНК, которые инвестируют в развивающиеся страны, предпочитают применять более жесткие экологические нормы по сравнению с требованиями местного законодательства, что Роньел Гарсиа-Джонсон (Roniel Garcia-Johnson) назвал «экспортом инвайронментализма»⁵⁸².

В эпоху информационной революции, когда зарубежные операции ТНК становятся объектом пристального внимания и контроля со стороны мировой общественности, они проявляют большую готовность к корректировке своей экологической политики во избежание угрозы своему бизнесу.

В Индонезии в конце 80-х годов массированной гражданской атаке подверглись американо-индонезийский консорциум в целлюлозно- бумажной промышленности «Indorayon» и американская горнодобывающая компания «Freeport», обвиненные в нарушении экологических и социальных интересов коренных жителей. Конфликт был разрешен в результате изменения экологической и социальной политики этих компаний.

Обвинения со стороны местного населения Индии в адрес компании «Кока-Кола» в расточительном использовании водных ресурсов, угроза закрытия предприятия, судебные издержки, сокращение продаж и потеря престижа заставили ее в 2006 г. предпринять активные меры по экономии используемой воды.

В то же время приток прямых иностранных инвестиций в загрязняющие производства может иметь даже положительный экологический эффект. Многие исследования показывают, что ТНК, осуществляя свои операции в развивающихся странах, ориентируются как на современные технологии, используемые на рынках развитых стран, так и на эффективные методы экологического управления, что позволяет им производить более чистую продукцию по сравнению с местными компаниями, занятыми в этих же отраслях. Например, проведенное во Вьетнаме обследование показало, что число иностранных фирм, использующих оборудование по контролю за загрязнением, намного превосходит число местных компаний. Аналогичная ситуация сложилась в химической промышленности в Индонезии⁵⁸³.

ТНК обладают несравнимо лучшими финансовыми, технологическими и кадровыми ресурсами, которые могут быть использованы в интересах охраны окружающей среды и устойчивого развития. По их каналам осуществляется до 75% передачи технологий⁵⁸⁴.

Крупный международный бизнес, движимый интересами конкурентоспособности, проявляет все больший интерес к проблеме охраны окружающей среды, рассматривая экологию неотъемлемой частью предпринимательской этики. Еще несколько лет назад требования охраны окружающей среды и устойчивого развития оценивались бизнесом в числе факторов риска, сегодня же признается, что меры по предотвращению загрязнения себя окупают. Уже немало иностранных компаний пришло к пониманию того, что превосходство в бизнесе и обеспокоенность проблемами окружающей среды нераздельны и «завтрашними победителями будут те, кто уже сегодня в большей степени преуспевает в повышении своей экоэффективности»⁵⁸⁵.

Все это говорит в пользу привлечения ТНК в развивающиеся страны. А те как раз и должны воспользоваться ростом экологического сознания иностранного предпринимательства в собственных экономических и экологических интересах.

Реальную же опасность для окружающей среды представляет деятельность ТНК самих развивающихся стран. Как отмечается в Докладе о человеческом развитии 2013 г., предприятия из стран Юга становятся глобальными раньше, чем это делали компании из развитых стран на аналогичном этапе развития⁵⁸⁶. В условиях глобализации и роста численности населения повышается спрос на природные ресурсы, и многие страны Юга активно осваивают природный капитал менее развитых стран. Наиболее очевидные свидетельства — роль ТНК Малайзии, Южной Кореи и Китая в истреблении лесов Амазонки, Камбоджи, Лаоса, Папуа — Новой Гвинеи.

И именно сейчас, когда развивающиеся страны по своим социально-экономическим и политическим параметрам развития еще до конца не готовы к восприятию и реализации экологических ценностей развития, им особенно необходим толчок извне, чтобы интегрировать экологические соображения в проекты развития и перейти к новой модели зеленого развития.