РАЗВИТИЕ ИНДИВИДУАЛЬНОГО КОНЦЕПТУАЛЬНОГО ПРОСТРАНСТВА ФИЛОЛОГА
Специфика филологического познания
Предметный разговор о культуре филологического труда предполагает учёт специфики гуманитарного в целом и филологического в частности знания. Известно, что объекты гуманитарного познания исследователю прямо и непосредственно не даны, а создаются им. Эти объекты представляют собой продукт внутреннего мира или существенно определяются внутренним миром человека [Перцов 2009: 123]. Гуманитаристика своим предметом имеет духовный внутренний мир человека, его интеллект, психику, а также продукты этого внутреннего мира, а потому для неё важны не природные свойства объекта, а его связи с внутренним миром человека и духовной культурой общества [Там же: 102]. Как следствие объекты, составляющие предмет гуманитарных наук, имеют неопределённый характер. В гуманитарном научном познании исследуемый объект выделяется, проблематизируется и объясняется с точки зрения личности и ценностей самого исследователя [Розин 2005: 67], а изучаемая культурная информация всегда погружается в контекст исследовательского интереса[1].
Академик Н.Н. Моисеев признаком гуманитарных наук считал принципиальную неделимость объекта исследования и изучающего этот объект субъекта [Моисеев 1998:45,47,52]. В изучаемом объекте обнаруживается то, что есть в самом познающем субъекте. В контексте личной жизни научное знание выступает как гуманитарное [Розин 2005: 72]. Б.Ф. Егоров, составитель собрания писем Ю.М. Лотмана, имея в виду исследовательский опыт выдающегося адресанта, заметил, что отделить гуманитария от изучаемого объекта невозможно: «всегда личность будет проникать в соответствующий текст, всегда будет освещать объект неповторимо уникальными лучами индивидуального подхода» [Егоров 1997: 8].
Познание объекта по существу есть форма воздействия на объект. Даже знания, даже та «картина мира», которая рождается в умах мыслителей и учёных, влияют на характер эволюции окружающего мира, в котором мы живём. Информация, полученная человеком о свойствах системы, считал Моисеев, и есть основа для воздействия на неё [Моисеев 1998: 45, 47, 52]. В гуманитарисгике, где объект и субъект связаны максимально, Бездейственность исследователя на изучаемый предмет особенно велика. Наблюдая свой внутренний мир и его продукты, человек в ходе самого наблюдения может влиять на них в гораздо большей степени, нежели на внеположные объекты природы; внутренний мир человека от него неотделим [Перцов 2009: 120]. Гуманитарий самим фактом изучения влияет на свой объект: способствует культуре, духовности, расширяет возможности человека, препятствует тому, что разрушает или снижает культурные или духовные потенции человека. По сути, в гуманитарных науках исследователь имеет дело не с явлением, а с проявлениями изучаемого явления, которые рассматривает как тексты. Главная тема гуманитарного познания — это изучение взаимодействия внутренних миров людей, вступающих во всевозможные отношения. Важно не только то, о чём говорит гуманитарное знание, но и куда оно ведёт.
Гуманитарное и в том числе филологическое исследование имеет дело с культурным фоном, который эксплицитно присутствует в результатах исследования или имплицитно участвует в формулировании выводов. «Культурная составляющая» гуманитарного исследования имеет своей целью способствовать ответу на вопрос: «Что это значит?». Напомним, что естественнонаучное знание отвечает на вопрос «Что это такое?». Мы солидарны с мнением одного из авторов журнала «Человек» по поводу принципиального отличия гуманитарного подхода к миру от естественнонаучного: «Для освоения космоса есть два способа: научно-технический — астрономия, космология, космонавтика и мифопоэтический — звёздная тема в мировой лирике, антропокосмизм всех видов, астрология. Первый пытается дознаться о том, что звёзды есть, второй о том, что они значат. Первый видит на небе предметы, второй — знаки, знамения, шифры. ...Небо, каким мы его видим, — вооружённым или невооружённым глазом — это всегда разумное небо культуры» [Шевченко 2004: 54].
В своё время В. Дильтей указывал на проблематичность гуманитарного познания: зависимость от установки познающего, сочетание в гуманитарном познании процедур интуитивного постижения и понятийного анализа, принадлежность гуманитарного познания и его объекта к одной действительности, доминирующая роль понимания и интерпретации (циг. по: [Розин 2006: 79]).
Если любое познание без субъекта невозможно, го в гуманита- ристике у создаваемого и воспринимаемого текста всегда два субъекта. Эта двойная субъектнос гь обусловливает сложность гуманитари- стики и, следовательно, повышенную субъективность знания. К тому же пос тигаемый филологией смысл (а это её основной предмет) сложен, континуален, а потому его трудно описать дискретными единицами.
Как показал физик-теоретик Е.Л. Фейнберг, исследовавший соотношение интуиции и логики в искусстве и науке, в гуманитарных науках «интуитивные умозаключения, основанные на обобщающей оценке огромного разбросанного фактического материала, являются важнейшими элементами, встречающимися на всём протяжении цепи рассуждений» [Фейнберг 1992: 53].
Воспользуемся наиболее популярным определением филологии, данным С.С. Аверинцевым. Идея двуполярносги относится не только к филологии как науке, но и к квалификации филолога как исследователя. Предполагается, что и подготовка филолога, и программа его самообразования должны соответствовать двум этим полюсам. Без особых затруднений можно представить себе первый полюс — «скромная служба «при тексте», не допускающая отхода от его конкретности», гораздо сложнее представить себе другой полюс — «универсальность, пределы которой невозможно очертить заранее».
Обязательность двух полюсов в филологии можно интерпретировать как соотношение тактики и стратегии филологического труда. Тактика определяет содержание и формы обращения к анализируемому тексту, уверенное владение методологией интерпретационной работы, требует от исследователя внимания, тщательности и профессиональной честности. Этому можно научить и научиться.
Что касается стратегии, то тут всё сложнее. Стратегия ориентирована на индивидуальное концептуальное пространство личности исследователя, в котором познаваемое укладывается, согласуется и актуализируется. Это прос транство складывается стихийно, но развиваться может и должно сознательно. Это пространство мысли индивида.
Без индивидуального концептуального пространства невозможен объект и предмет гуманитарного исследования. Без него затруднён процесс накопления информации и превращения её в знание. Вне этого пространства практически невозможна интуиция, поскольку интуиция — непосредственное усмотрение истины — в обязательном порядке предполагает наличие хотя бы минимума информации.
Содержание индивидуального концептуального пространства включено в понятие эрудиции личности. Оно же включено в понятие культурного фона, без которого нет адекватной интерпретации текста.
Итак, двуполюсность филологии предполагает два уровня подготовки филолога — стратегический и тактический. На стратегическом уровне формируется сам филолог, на тактическом — проектируется и реализуется филологическое исследование. Оба уровня органично взаимосвязаны: стратегический оптимизирует тактику исследования, тактический — обогащает и корректирует стратегию. Здесь уместно замечание Ф. Ницше: «Вовсе не легко отыскать книгу, которая научила нас столь же многому, как книга, написанная нами самими» [Ницше 1990: 749].
В развитии индивидуального концептуального пространства определяющую роль играет сам индивид, его интерес к любым формам знания, в том числе гуманитарного и филологического. Источников пополнения запасов эрудиции немало. Обратим внимание на самые известные и весьма продуктивные.
- [1] Воспользуемся примером русского религиозного философа С.Л. Франка: исследователь муравейника не есть сам участник муравейника, бактериолог принадлежит к другой группе явлений, чем изучаемый им мир микроорганизмов, обществовед же есть сам — сознательно или бессознательно — гражданин, т.е. участникизучаемого им общества (цит. по: [Черниговская 2007: 65]).
