ВАРЬИРОВАНИЕ КАК МЕХАНИЗМ ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ МЕТАФОРИЧЕСКОГО ОБРАЗА
Лингвокреативные возможности метафоры обеспечиваются богатым семантическим потенциалом образа и, с другой стороны, гибким механизмом его варьирования. В данной главе на основе понятия варьирования описываются и интерпретируются закономерности функционирования метафорического образа.
Об исследовании варьирования в семасиологии
К оценке варьирования как одного из принципов функционирования языковой системы привело объединение системного и коммуникативного подходов в изучении языковых единиц (в работах В. Матезиуса, И.А. Стернина, В.М. Солнцева). Отношения вариантности называют в числе «универсальных для системы языка в целом» (Кузнецова 1989: 100), варьирование рассматривают как свойство, «без которого было бы невозможно существование языка» (Чудинов 1986: 104).
Варьирование связано с законом произвольности знака Ф. де Соссюра, отражено в законе асимметричного дуализма языкового знака С.О. Карцевского. Закономерный характер варьирования констатируют и лексикологи, изучающие функционирование лексических единиц. Приведем мнение О.С. Ах- мановой: «...Основным свойством знака, определяющим его нормальное функционирование в системе языка, оказывается его способность одновременно входить в два ряда «омонимический» и «синонимический»; в той мере, в какой знак все время стремится выполнять другие функции, кроме непосредственно и нормально ему принадлежащей, он становится членом «омонимического» ряда; в той же мере, в какой адекватно обозначаемое им может обозначаться и другими знаками, он оказывается в «синонимическом» ряду. Отсюда вывод, что знак вообще создается, «конституируется» перекрещиванием этих двух рядов» (Ахмапова 1957: 82). Э.В. Кузнецова пишет: «Форма слова (лексема) и его значение (семема) не связаны друг с другом органически, эта связь условна, хотя и социально закреплена. Произвольность связи между формальной и содержательной сторонами слова предполагает возможность изменения слова в одном плане при неизменности другого» (Кузнецова 1989: 106).
По свидетельству И.А. Стерпина, «описано варьирование основных языковых единиц на всех структурных уровнях - фонематическом, лексическом, синтаксическом; понятие «варьирование» применяется и к языку в целом, к различным формам его существования — устной и письменной, кодифицированной и диалектной, литературному языку, территориальным и социальным подъязыкам, ареальным и региональным разновидностям языка» (Стернип 1985: 102).
Исследование варьирования лексических единиц связано с именами В.В. Виноградова, А.И. Смирницкого, О.С. Ахма- новой, Д.Н. Шмелева, Ю.Д. Апресяна, Н.И. Бахмутовой, Э.В. Кузнецовой, И.А. Стерпина, М.В. Никитина, А.П. Чудинова, Н.А. Боровиковой и других.
Наиболее активно в последнее десятилетие разрабатывается семантическое варьирование в лексике[1]. Интерпретация изменений лексического значения через понятие варьирования поставила в один типологический ряд традиционную категорию полисемии и открытое в последние годы явление семного варьирования.
Как показывают исследования, варьирование лексической семантики имеет системные закономерности. Они обнаруживаются при изучении механизма семантического варьирования и при изучении регулярности семантического варьирования слов разных лексических парадигм — в русле интенсивно разрабатываемых в последнее время направлений, приведших к созданию типологий семантического варьирования (И.А. Стер- иин, А.П. Чудинов, Н.А. Боровикова, Н.И. Бахмутова и др.).
Семантическое варьирование имеет разные формы: метонимическое и метафорическое; семное (в другой терминологии речевое) и семемное (лексико-семантическое); регулярное и нерегулярное; диффузное и дискретное; и т.д.
В работах И. А. Стериииа дифференцированно представлены процессы семной трансформации слова приспособления значения-компетенции к коммуникативным условиям конкретного речевого акта (Стернии 1985: 106). Ключевым в описании этого процесса является понятие актуализации семы («коммуникативно обусловленного выделения семы в структуре значения, приводящего к восприятию ее участниками акта общения как коммуникативно релевантной» Стернии 1985: 107). Реализуемые в речи варианты семемы И.А. Стернии описывает через понятие актуального смысла, под которым понимает — в противоположность значению-компетенции, взятому вне коммуникативного акта, «совокупность коммуникативно релевантных сем в конкретном акте речи» (там же: 97).
Процессы изменений в семной структуре слова во взаимодействии его с контекстом определяются понятиями усиления и ослабления, расщепления, модификации и конкретизации семы, поддержания (экспликации) и наведения семы (Стер- нии 1985: 109 и далее).
Многообразие форм преобразования семантики функционирующего слова, с другой стороны, отражено в типологии актуальных смыслов дискретного характера (ядерных, ядерно- периферийных и периферийных): разнообразие комбинаций сем разного статуса, образующих в речи актуальные смыслы существительных, он описывает с помощью 15 типов (Стернин 1985: 123 и далее).
В картине варьирования обнаружились закономерности, названные регулярной многозначностью (и шире регулярным семантическим варьированием), суть которой можно определить формулировкой Д.Н. Шмелева: «...регулярной является такая многозначность, при которой вторичное значение (или вторичные значения) слова, входящего в определенный лексико-семантический ряд, предопределено общей семантической характеристикой всего данного ряда, т.е. первичными значениями соответствующих лексических единиц...» (Способы номинации 1982: 17).
Говоря о регулярности семантических трансформаций, Д.Н. Шмелев имеет в виду в первую очередь преобразования метонимического типа, отличающиеся высокой продуктивностью. Он пишет: «Не требуется определения каждого отдельного члена этого ряда, как не требуется и их перечисления, так как достаточно общей семантической характеристики, применимой ко всей группе слов в целом и выделяемой на основе главного семантического компонента (семантической темы). Так, отнесение слова к разряду «населенный пункт» или «учреждение» обусловливает возможность применения слова в значении «жители данного населенного пункта», «сотрудники данного учреждения» (Там же: 17). Д.Н. Шмелев отмечает, что «в ряде случаев следует говорить не об индивидуальном развитии семантики отдельного слова (при том, что именно лексика отличается наиболее индивидуальным характером составляющих ее единиц, что приводило некоторых исследователей к мысли об отсутствии каких бы то ни было закономерностей в ее развитии), но о явной закономерности в развитии семантики определенных рядов слов, обладающих общими семантическими элементами» (Там же: 19).
Продуктивность частных моделей метонимических переносов отмечают Д.Н. Шмелев, Э.В. Кузнецова, А.П. Чудинов, Н.А. Боровикова и др.
Более осторожны оценки исследователей в отношении метафорических переносов. В частности, Д.Н. Шмелев, не отрицая регулярности в этой сфере, считает ее менее характерной: «Понятно, что сама природа метафорических переносов такова, что не дает оснований ожидать их регулярности в указанном смысле. В то время как отношения «смежности», лежащие в основе метонимии, во многих случаях характеризуются явной однородностью, сходство всегда основано на индивидуальных свойствах сопоставляемых предметов и явлений, поэтому направление метафоризации для тех или иных групп слов поддается только самому общему определению. Так, например, глаголы, обозначающие конкретные физические действия, используются также для обозначения действий, относящихся к другим семантическим сферам, по все это является только самой общей характеристикой их применения, не дающей возможности «предсказать» соответствующее значение, часто основанное к тому же не на существенных элементах исходного значения» (Там же: 21). Сравните его оценку в другой работе: «...Метафорические соотношения между значениями слов очень разнообразны, их трудно подвести под более или менее устойчивые формулы, хотя и здесь можно отметить некоторые более или менее общие закономерности.
...Многие прилагательные, обозначающие конкретные, чувственно воспринимаемые признаки, служат одновременно для обозначения более отвлеченных признаков, связанных с психическим состоянием, моральными качествами и т.п. ...При даже самом беглом ознакомлении с семантикой различных групп многозначных глаголов не может не обратить на себя внимание тот факт, что среди глаголов, обозначающих конкретные физические действия и состояния, сравнительно немного таких, значения которых были бы ограничены указанной сферой, — большая часть этих глаголов используется также для обозначения действий, имеющих менее конкретный характер, для обозначения психических процессов и т.д.» (Шмелев 1977: 96).
11. И. Бахмутова показывает продуктивность этой модели на материале глаголов физического воздействия на объект {брать, взять, трогать, хватать, дергать, теребить, тянуть и под., ударить, ранить, кольнуть, жалить, ткнуть, кусать, бить и под.), в переносном значении определяющих эмоциональное воздействие па объект, ср.: он взял меня за сердце испанским маршем, песня хватает за душу, письмо рвануло за душу; война ранит сердца разлукой, смех царапал ей сердце, музыка ударила его по сердцу (Бахмутова 1972). О наличии оснований «для исследования регулярной полисемии, мотивированной и метафорическими переносами значений слов» говорит и В.Г. Гак (Гак 1988: 23).
Констатируя разную меру регулярности производных значений в сфере как метафорических, так и метонимических переносов, Д.Н. Шмелев предлагает шкалу регулярности: «О регулярные метонимические значения (город, березовый);
2) менее регулярные метонимические значения (земля, блюдо); 3) относительно регулярные метафорические значения (бросить, толкать); 4) нерегулярные метафорические значения (лиса, камень)» (Шмелев 1973: 232).
Ученый формулирует принцип типологии метафорических переносов с учетом семиой структуры трансформируемого слова: «...в отличие от метонимических метафорические переносы и соответственно основанные на таких переносах соотношения между значениями многозначных слов — не поддаются достаточно обобщенной характеристике. Очень схематично они могут быть представлены в таких формулах, обобщенно отражающих соотношение семантических признаков соответствующих значений: а) ав -» а (извлечение «семантического корня»: топить «губить», лазейка «выход из того или иного положения»);
- б) ав -> ас (спутник «тот, кто совершает путь вместе с кем-либо» — «небесное тело, сопутствующее планете, звезде»; ср. искусственный спутник);
- в) ав (d) —> cd (основанием для переноса служит не один из парадигматически значимых, т.е. дифференциальных, признаков в значении слова, а «ассоциативный» признак, самая семантическая релевантность которого определяется данным переносом; см. развитие значений слова молния на основе признака «быстроты»)» (Шмелев 1973: 232-233).
Семантическое варьирование лексических единиц, являющееся выражением «закона асимметричного дуализма языкового знака» (С.О. Карцевский), имеет своим следствием, с одной стороны, многозначность, с другой — синонимию. Имея закономерный характер, семантическое варьирование и оба названных его следствия обнаруживают регулярность наблюдаются у слов, обладающих той или иной степенью смысловой общности, сходством семиого состава. Эта регулярность проявляется в разной степени в зависимости от степени семантической общности слов и от других факторов (Кузнецова, Боровикова 1989, Боровикова 1989).
Наиболее рельефно регулярная многозначность и синонимия в их взаимосвязи находят проявление в семантически компактных группах слов, характеризующихся общностью и однотипностью сем, общими или сходными синтагматическими свойствами. Поэтому названные явления обратили на себя внимание и активно разрабатывались преимущественно в сфере лексико-семантических групп парадигм, наиболее полно воплощающих названные свойства. (Характерно, что эти свойства сформулированы Э.В. Кузнецовой среди диагностирующих признаков слов одной ЛСГ Кузнецова 1989: 79 82). Регулярная многозначность в рамках ЛСГ проявляется в соотносительности их вторичных значений, или, говоря словами
Н.А. Боровиковой, «в наличии в семантических структурах слов одной ЛСГ повторяющихся однотипных значений, основных и вторичных» (Боровикова 1989: 121).
Вслед за Э.В. Кузнецовой Н.А. Боровикова обосновывает узкое понимание регулярной многозначности: «регулярной может быть многозначность только у слов одной части речи, принадлежащих к одной лексико-семантической либо тематической (если речь идет об именах существительных) группе, что предполагает наличие общей категориально-лексической семы в составе их основных значений» (Боровикова 1989: 121). Регулярная многозначность различных ЛСГ описана Н.И. Бахмутовой, Э.В. Кузнецовой, Н.А. Боровиковой, Л.М. Васильевым, Т.И. Новоселовой, А.П. Чудиновым, А.А. Кретовым и другими[2].
В результате анализа десяти глагольных ЛСГ (со значением каузации перемещения, соединения, разделения, давления, деятельности, мышления, познания и др.) Н.А. Боровикова делает вывод: «Многозначность глаголов, составляющих одну ЛСГ, варьируется в рамках определенных типовых значений, т.е. характеризуется свойствами регулярности» (Боровикова 1984: 107). Регулярность проявляется в существовании обобщенной модели многозначности глаголов одной ЛСГ (Боровикова 1989: 122 и далее). Вместе с тем мера регулярности в разных ЛСГ не одинакова, что выражается, во-первых, в разном количестве лексем, обнаруживающих соотносительность значений, во-вторых, в количестве ЛСВ в структуре многозначных слов, относящихся к числу регулярных.
Наблюдения показывают, что, выходя далеко за рамки семантически компактных лексических группировок, явление регулярного семантического варьирования характеризует не только те или иные парадигмы, по и лексико-семантическую систему в целом и обнаруживает себя на любом из срезов этой системы.
Одним из доказательств того, что регулярные вариантные отношения буквально пронизывают лексическую систему, служит исследование А.П. Чудинова. Он исходит из широкого понимания регулярного семантического варьирования, включая семемную и семную трансформацию всей глагольной лексики. Ключом к столь широкому пониманию варьирования служит логика его семного механизма, в соответствии с которой варьирование происходит по линии сем любого ранга, вплоть до потенциальных, относящихся к дальней периферии.
Изучение варьирования глагольной лексики (Чудинов 19846, 1988, 1986, 1990) позволило уточнить представления о закономерностях варьирования словесной семантики, полученные ранее на материале отдельных ЛСГ, тематических групп, представить в виде единой типологии многообразные проя вления регулярности.
Типология А.П. Чудинова строится на понятии модели, под которой понимается типовое соотношение исходной семантики слова и ее трансформированного варианта. В сфере се- мемного варьирования (многозначности) это выглядит как «типовое соотношение семантики находящихся в отношениях мотивации первичных и вторичных значений, способное служить образцом для формирования в речи новых вторичных значений», в сфере семного варьирования — как «типовое соотношение языкового лексического значения слова и его актуального смысла в тексте, способное служить образцом для модификации семантики других слов» (Чудинов 1990: 6). Понятие модели позволяет типологизировать процессы семного и семемного варьирования на единой основе[3], на базе одних и тех же семантических признаков, различие сводится к степени преобразования значения слова (Там же: 27).
Регулярность семантического варьирования, в основе которой лежит актуализация (и трансформация) однотипных сем того или иного статуса, проявляет себя: а) в параллелизме семного и семенного варьирования лексики вообще и
б) в однотипности трансформации слов со сходными семами одного статуса в рамках различных лексических объединений (ЛСГ, лексико-грамматических разрядов, коммуникативно-семантических групп слов).
Своеобразие регулярного варьирования, обусловливаемое спецификой статуса семы и охватывающее разные лексические массивы, А.П. Чудинов определяет понятием типа модели — общей, специальной и частной.
Важным является вывод А.П. Чудинова о том, что «регулярное семантическое варьирование не является исключительным свойством лексико-семантических групп, но обнаруживается в глагольных объединениях, различающихся по характеру семантических связей (лексико-грамматический разряд, лексико-семантическая группа, коммуникативно-семантическая группа глаголов) и объему, иерархическим отношениям с другими семантическими множествами глаголов (лексико-семантическое подполе, группа, подгруппа, парадигма и др.). В каждом из указанных семантических множеств наблюдаются специфические закономерности регулярного варьирования, однако всегда сохраняются его общие признаки: сопоставимость семантики первичных значений, сопоставимость семантики вторичных значений (актуальных смыслов), наличие однотипных компонентов, служащих основой для варьирования значений» (Чудинов 1990: 28).
Выявленные принципы семантической трансформации лексики в процессе ее функционирования могут быть экстраполированы на межчаетеречиое объединение — ассоциативно-семантическое поле. Учитывая, что АСП строится на семантической основе, естественно предположить наличие проявлений регулярности в семантическом варьировании лексической парадигмы этого типа — в тех или иных формах, с той или иной мерой последовательности.
Показательно, что наблюдения за проявлениями регулярности в рамках межчастеречных лексических объединений связаны с варьированием именно метафорического типа. Так, говоря о роли ассоциативных признаков в развитии метафорической многозначности и о соотносительности вторичных значений у слов со сходными ассоциативными признаками, Д.Н. Шмелев явно подходит к понятию, обозначаемому нами образным комплексом, т.е. к объединению слов разных частей речи, имеющих общую денотативную отнесенность. Он связывает проявления регулярности варьирования именно с существованием устойчивых образных моделей отражения действительности, называя наиболее частотные из них. Приведем его рассуждения на этот счет. «Существенно отметить, что активность такого рода переносных значений [основанных на актуализации ассоциативных признаков. Н.И.] поддерживается аналогичными или близкими, соотносительными переносными значениями других слов, образующих на основе своих основных значений общие тематические ряды. Так, древнее символическое противопоставление света и тьмы пронизывает обширные группы современной русской лексики, предопределяя метафорическое значение [здесь и далее выделено нами. Н.И.] многих входящих в эти группы слов: светлый, темный, солнце, ночь, прозрачный, утро, восход, светить, блестеть, сверкать и ми. др. Здесь легко обнаружить и перекрещивающиеся ряды, связанные с этим изначальным противопоставлением: свет — огонь — пламя — гореть — тепло, жар, горячий, теплый, холодный, лед и т.д. В том же метафорическом плане воспринимается и переносное значение соприкасающихся с этими семантическими линиями слов, в том числе и глагола таять.
...В русском языке ...закрепились целые конгломераты метафорических словоупотреблений, семантический вес которых настолько ощутим, что предопределяет в известной мере возможности метафорического развития ряда слов. Таковы, например, наименования, служащие для выражения пространственных отношений, для обозначения положения и движения предметов в пространстве, температурных явлений, зрительных, слуховых, осязательных представлений о предметах и т.д. Сравните метафорическое преломление соответствующих слов в современном русском языке: близкий далекий, высокий — низкий, узкий — широкий, тесный, редкий и т.д.; сближаться — удаляться, возвысить — унизить, сузить — расширить и т.д.; идти, бежать, плыть, лететь, стоять и т.д.
Существенно также, что к рядам слов с такого рода переносными значениями примыкают слова, которые отчетливо сохраняют словообразовательные связи с членами данных рядов, но основная семантическая функция которых заключается в развитии именно метафорического плана последних. Это производные от основ опорных слов, входящих в данные ряды, производные, в которых первоначальное неметафорическое значение или отошло на второй план, или, как можно полагать, никогда и не существовало, поскольку эти слова и были образованы для выражения тех значений, которые были метафорическими у слов, содержащих исходные основы» [имеются в виду лексемы типа одеревенеть. — Н.И.] (Способы номинации 1982: 26 — 27).
В другой связи Д.Н. Шмелев отмечает регулярность модели, в основе которой — ассоциация между перемещением в воздухе и перемещением по/в воде, обусловившая устойчивые, метафорические в своей основе употребления месяц плывет, потонул в вышине, а затем по аналогии — космический корабль, лайнер, штурман, военно-воздушный флот, воздухоплавание, воздухоплаватель (Способы номинации 1982: 39). Добавим, что устойчивость этой модели подтверждается и выражениями типа воздух течет, струится, прохлада течет, запах хлынул, связанными с характеристикой не перемещения по воздуху, а движения воздуха.
Факты соотносительности в образовании вторичных значений слов таять и лед, пылать и пламя, ползти и черепаха приводит Н.И. Бахмутова (Бахмутова 1977).
Такой ракурс анализа регулярного семантического варьирования — с выходом за рамки семантически компактных лексических парадигм, за рамки слов единой категориальной семантики — вызывает неоднозначные оценки. Так, в полемику с II.И. Бахмутовой вступает II.А. Боровикова, отстаивая позиции узкого понимания регулярной многозначности и предлагая терминологически отграничить факты «сходной многозначности слов, не относящихся к одной ЛСГ и, более того, принадлежащих к разным частям речи», от «собственно регулярной»: во-первых, потому, что чаще всего это сходство касается не более двух слов, во-вторых, данное сходство основано только на сходстве дифференциальных сем и не затрагивает основных характеристик слов, вследствие чего считать данные значения регулярными вряд ли возможно» (Боровикова 1989: 121).
Думается, что члены ЛСГ благодаря общности категориальной, однотипности дифференциальных, соотносительности потенциальных сем «обречены» на регулярное семантическое варьирование. Однако семантическое варьирование, имея в ЛСГ наиболее яркое проявление, этой парадигмой не ограничивается. Не меньший интерес представляют проявления регулярности в лексических объединениях разных типов и в лексике в целом, для которой регулярная многозначность является одним из важнейших проявлений системности.
Возвращаясь к вопросу о регулярности варьирования семантики слов разных частей речи, нельзя не обратить внимания на высокую степень соотносительности вторичных значений лексем, связанных словообразовательными отношениями (слов теплый, теплеть, теплота, тепло, горячий, горячо, жар, жаркий и т.п.), имеющих в исходном значении общую денотативную отнесенность, семантическую общность и сохраняющих общность при метафорическом варьировании (ср.: теплая встреча, тепло встретить, отношения потеплели, теплота отношений).
Более того, представляется, что изучение регулярной многозначности па базе понятия образа (в рамках АСП) для некоторых разрядов лексики является наиболее органичным. В частности, отмечаемые Д.Н. Шмелевым факты низкой метафорической регулярности (слов типа лиса, камень) обнаруживают регулярность «в логике образа», т.е. в рамках объединений слов лиса, лисий, лисить, заметать следы и т.п.; камень, каменный, окаменеть, давить, тяжесть и т.д.
Некоторые лексические пласты обнаруживают регулярное варьирование по двум моделям: так, слово дом внутри разных типов парадигм демонстрирует варьирование по метонимической и метафорической моделям, показывая принципиальное различие между этими типами многозначности. В рамках тематической группы дом, палатка, дворец, барак, комната, подъезд развивает ЛСВ «находящиеся там люди»; в рамках АСП дом, строить, крыша, стены, кров и др. ЛСВ «результат созидательных действий», «соотнесенность частей внутри целого», «защита», «тепло, уют».
В последние годы все очевиднее обозначается интерес к объединениям слов разных частей речи, воплощающих один макроденотат. Такое объединение (семантическое поле с архилексемой вода, включающее свыше 200 лексем разных частей речи) с целью анализа системности в метафорообразоваиии избирает Г.Н. Скляревская, выявляя регулярные типы метафорического переноса и системные связи между лексемами: наличие полисемии, синонимические, антонимические и иные отношения, проявляющиеся в метафорическом использовании этих слов.
АСП в ракурсе исследования проявлений регулярности в процессе варьирования представляет собой сравнительно новый объект. Его специфика состоит в том, что АСП дает возможность оценить варьирование слова на широком лексическом фоне, при этом фоне ином, нежели парадигмы слов одной части речи, — на фоне слов разных частей речи, объединенных не на логико-категориальной общности, а на основе отнесенности к одной денотативно-ситуативной сфере.
- [1] Это свойство словесной семантики отмечал в свое время и А. А. По-тебия, рассуждая, в частности, об этимологии значений слова верста'.«...Кто говорит “верста” в значении ли определенной меры длины, илив значении ряда или пары, тот не думает в это время о борозде, проведенной по полю плугом или сохою, парою волов или лошадью, а берет
- [2] Более подробный обзор см. Боровикова 1989, а также Чудинов1986, 1988.
- [3] См. сходные выводы в работах М.В. Никитина и И.А. Стернина.
